В докладе рассматриваются особенности полиграфического и художественного оформления московских изданий XVII в.: начиная от формата и шрифта и заканчивая орнаментикой и издательским переплетом. Доклад представлен на Третьих краевых Кирилло-Мефодиевских образовательных чтениях (Хабаровск, 15—24 мая 2013 г.) и опубликован в «Материалах» Чтений.

На протяжении XVII в. Московский печатный двор был крупнейшей типографией в русских землях. За сто лет там было напечатано не менее 750 изданий [3, с. 5], выходивших достаточно большими тиражами: от 1000 до 1200 экземпляров, причем издания часто выходили двойными, а то и тройными «заводами» [12, с. 29—30]. Большинство выпускавшихся в то время Московским печатным двором изданий носили религиозный, богослужебный характер. Только в конце 40-х гг. XVII в. государственной типографией стали печататься светские книги. Следовательно, оформление московской печатной книги XVII в. — это оформление, прежде всего, книги религиозной.

Художественно-полиграфическое оформление книги, выражаясь современным языком, складывается из следующих элементов:
— формат (важнейшая характеристика будущего издания, с определения которой и начинается создание будущего образа книги);
— текстура и тон бумаги, на которой печатается книга;
— шрифт (гарнитура, или рисунок, и кегль, или размер);
— пропорции самого издания и наборной полосы (ширина и высота зеркала набора);
— соотношение полей книжной страницы;
— конфигурация текстового набора;
— формат строки (выключка);
— межбуквенные, межсловные и междустрочные интервалы (количество строк на странице, количество букв в строке);
— средства зрительного расчленения текста (абзацные отступы, втяжки, отбивки, шрифтовые и цветовые выделения, элементы рубрикации, маргиналии);
— колонцифры, колонтитулы, колонлинейки;
— иллюстрации. [4, с. 21]
Большинство этих элементов применяются при создании книг почти с самого зарождения книгопечатания. Формирование внешнего вида издания сейчас, как и в XV, XVI, XVII и более поздних веках, начинается с определения следующих параметров: формат издания; формат полосы набора; гарнитура, кегль и начертание шрифта; выключка (выравнивание) строк; междустрочный интервал (количество строк на странице). [15, с. 17]
В XVII в. формат издания зависел «от содержания и назначения книги, а также от особенностей местной печатной традиции…, хотя немалое значение имело рукописное бытование книги, если, конечно, оно у нее было» [1, с. 110—111]. Основными форматами, использовавшимися на Московском Печатном дворе, были 2º, 4º и 8º — они употреблялись для основной массы изданий.

Так, например, в 2º обычно печатались Апостол, Минеи, Чиновник архиерейского служения, Поучения Ефрема Сирина, в 4º — Службы, житие и чудеса Николая Чудотворца, Служебник, Псалтирь (простая), в 8º — Святцы, Часовник, Канонник, а также учебные книги — азбуки, буквари. Формат 1º (в лист) практически не применялся (известно одно издание — Евангелие напрестольное 1689 г.). Иногда печатники изменяли привычный формат издания, но это всегда было связано либо с материальными затруднениями типографии, либо с попыткой изменить назначение издания. Для сочинений светского характера не существовало устоявшихся традиций, поэтому форматы таких книг могли колебаться от тиража к тиражу.
От формата книги зависело употребление шрифта. В ходу у Печатного двора было несколько шрифтов, которые различались по размерам и начертаниям.

Соответствие шрифта формату книги заключалось в том, что для больших форматов использовали большие шрифты, для средних — средние, а малоформатные издания печатались мелкими шрифтами. В 1660-е гг. типографы начали активно использовать мелкие шрифты, до этого употреблявшиеся на Печатном дворе чрезвычайно редко. Их введение связано, по-видимому, с серьезным недостатком в средствах и необходимостью экономить бумагу [1, с. 113] (расходы на бумагу составляли около 50% себестоимости издания).

Размер полосы набора во многом зависел от двух предыдущих параметров и зачастую жестко задавался названием, форматом и шрифтом издания. Количество строк в наборной полосе зависело от размера шрифта, которым набиралось издание. В XVII в. наблюдается «постепенное уменьшение кегля шрифта и, соответственно, увеличение количества строк на наборной полосе, что становится особенно заметно с 1650-х гг.» [3, с. 12].

В то же время увеличивается и количество букв в строке. Все эти меры были призваны снизить себестоимость книг. Из таблицы видно, что, например, количество строк на странице во второй половине столетия увеличилось почти вдвое.

При создании печатной книги особое внимание уделялось оформлению начальных и концевых полос. Начальная полоса почти всегда украшалась гравированными инициалами, большой заставкой, вязью, иногда — рамкой для маргиналий, в которую впечатывался номер главы.

Концевые полосы могли украшаться гравированными концовками, но к этому приему прибегали редко. Чаще всего, чтобы обозначить завершение текста или его части, московские типографы сужали концевую полосу книзу, оформляя ее в виде треугольника, и иногда дополняли ее «концовкой» из астерисков или запятых и точек с запятой.

Одним из способов украшения в старопечатных книгах было обрамление страниц рамками — линейными или из наборных украшений.

Характерен такой прием был для украинской и белорусской печати, в Москве он впервые был использован в Месяцеслове 1659 г., но привычным не стал: наборные рамки встречаются менее чем в 10% изданий от всей продукции Печатного двора XVII в.

Линейные рамки вокруг наборной полосы использовались еще реже, чем наборные — они обнаруживаются только в пяти изданиях, приходящихся на 1680—1690-е гг. Простановка таких элементов оформления изданий, как колонцифры, колонтитулы, кустоды, в старопечатных изданиях также имеет свои традиции.

Так, для книг московской печати XVII в. характерно использование фолиации — нумерации листов. Известно, что в течение четырех лет патриаршества Никона (с 1655 по 1658 гг.) типографы Московского печатного двора прибегали к нумерации страниц — пагинации.

Причем этот элемент (колонцифра) на Московском печатном дворе всегда представлялся только цифрой, в отличие от книг украинской и белорусской печати, где колонцифра обязательно сопровождалась каким-либо словом (например, «лист») или знаком (например, точками, запятыми). [3, с. 10—11]

В изданиях Московского печатного двора до 1655 г. и в период с конца 1660 по 1664 г. колонцифра традиционно ставилась в правом нижнем углу листа [3, с. 10—11]. С 1655 по 1660 г. колонцифра в московских изданиях перемещается в правый верхний угол, а в конце 60-х — начале 70-х гг. XVII в. такое размещение колонцифры становится традиционным. Связано это, по-видимому, с появлением в московских изданиях еще одного технического элемента — кустода, который занял привычное место колонцифры. Кустод — это помещенное в нижнем правом углу страницы, под наборной полосой, первое слово (или часть слова), начинающее следующую страницу.

Появление кустодов в московских изданиях связано с реформами патриарха Никона, направленными на исправление текстов богослужебных книг. Впервые они были использованы в издании Апостола, вышедшем из печати 3 июня 1655 г. С этого момента «кустод становится постоянным элементом оформления московской старопечатной книги» [3, с. 13].

Употребление кустодов было призвано сделать использование книги (кодекса) более удобным. Эту же функцию выполняли и колонтитулы. Колонтитул — это «справочная строка над текстом страницы, указывающая на ее содержание: в сборнике — какое произведение какого автора на ней напечатано, в моноиздании — к какому параграфу какой главы она относится и, следовательно, какую тему освещает» [8, с. 243]. Поскольку основную долю изданий Московского печатного двора составляли богослужебные книги, «особенности употребления которых требовали специального приспособления их текста к тому, чтобы те или иные его части и подразделения могли быть легко отысканы» [1, с. 122], использование колонтитулов в них было нормой. Колонтитулы могли проставляться не во всех частях книги, могли печататься не на обоих страницах разворота, а лишь на левой, т. е. оборотной стороне листа. Эти элементы печатались в основном киноварью, если издание было двухкрасочное. Однако если в наборе киноварным оказывался только колонтитул, его могли напечатать и черной краской. [1, с. 123]

Характерным для полиграфического оформления московских изданий первой половины XVII в., является и отсутствие в них титульного листа. Впервые в деятельности Печатного двора титульный лист появился в 1649 г. в светском издании «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». Сама книга была переводной — возможно, идея о необходимости титульного листа была подсказана оригинальным изданием. Но прошло больше десяти лет, прежде чем в изданиях Московского печатного снова появились титульные листы. Произошло это в 60-х годах XVII в. До этого времени в московских изданиях выходные сведения печатались на последней странице: в колофоне или послесловии.

В 1660 г. сразу в двух изданиях был введен титульный лист: Псалтирь и Анфологион. В дальнейшем титульный лист стал обычной принадлежностью всех выпускаемых изданий.

Художественное оформление московских печатных изданий XVII в. включало в себя в основном декоративный орнамент. Все орнаментальные украшения московских старопечатных книг можно поделить на следующие виды:
а) заставки (самые многочисленные), выделявшие начало текста;
б) концовки (редко используемые), фиксировавшие конец текста;
в) инициалы, или буквицы, вязь, также использовавшиеся для обозначения начала текста;
г) рамки, применявшиеся для украшения титульного листа, иллюстраций и наборных полос (почти не употреблялись) и для маргиналий.

Все эти элементы в основном выполнялись в технике гравюры на дереве (ксилографии). Помимо этого в изданиях московской печати XVII в. можно встретить многочисленные украшения, которые могли быть как вырезанные в дереве, так и литые: ломбарды (мелкие инициалы) и вязь, а также гораздо менее многочисленные наборные украшения. И ломбарды, и вязь печатались обычно киноварью. В 1650-х годах происходит упрощение книжного оформления: строки вязи сменяются наборными строками из ломбардов. С другой стороны, усложнился графический рисунок ломбардов: появились формы причудливого рисунка, с узорами внутри.
В отношении других элементов орнаментики А. С. Зёрнова указывает, что «в Москве на протяжении более ста лет повторяются единообразные рисунки, иногда с небольшими отступлениями; иные элементы, кроме растительных, в этих узорах почти не встречаются, а в расположении элементов орнамента в заставках можно даже наметить схему, под которую они почти все подходят» [7, с. 12]. Объясняет она это репертуаром книг: изменение украшений в церковных книгах, которые составляли основную часть московской книгопечатной продукции, могло бы посчитаться отступлением от канона, что не приветствовалось.
Заполнялись заставки растительным орнаментом, состоящим из завитков и стеблей, шишек, ягод, различных плодов, цветов и т. д. Эти элементы с течением времени видоизменялись. Изображения животных в заставках Печатного двора этого периода не использовались практически никогда (известно лишь одно исключение). Однако при этом в качестве элемента в московских печатных украшениях использовались птичьи головы и птицы, особенно во второй половине XVII в. Но в целом орнамент на протяжении всего столетия сохранялся чисто растительным и, вероятно, восходил к орнаментике изданий Ивана Федорова. [7, с. 18]
Доски, с которых печатались декоративные украшения, использовались неоднократно на протяжении многих лет. Именно поэтому в изданиях Московского печатного двора на протяжении всего века можно встретить одни и те же украшения. Новые орнаменты появлялись достаточно редко и, если при этом резко отличались от привычного рисунка, то использовались не более одного—двух раз, а затем исчезали из репертуара.

Заставки же, строго следовавшие «классическим образцам» (т. е. орнаментальному стилю, использовавшемуся Иваном Федоровым и его последователями), служили печатникам долгие годы. В качестве примера такого долголетия А. С. Зёрнова приводит доски, изготовленные Кондратом Ивановым. Их декор был выдержан в строгом соответствии с национальным стилем и повторял образцы Ивана Федорова и Андроника Невежи. Эти заставки применялись больше 40 лет, некоторые из них украсили свыше 60 изданий. Чтобы обеспечить такое длительное использование гравированных украшений, доски периодически подновлялись: приставлялись отколовшиеся элементы, чинились трещины, заменялись истершиеся фрагменты.
С середины века происходило постепенное изменение орнаментики московских изданий. С 1652 г. на Московском печатном дворе стали использовать концовки для оформления книг. В заставках 1650-х гг. в середине часто изображалась икона, заключенная в круг или овал. Тогда же в книжной орнаментике начинают употребляться рамки из завитков, картуши. [13, с. 96] В начале 1660-х гг. вместе с титульными листами в изданиях появились гравированные рамки, обрамлявшие эти листы, но их было всего две, и использовались они чрезвычайно редко.
В конце 60—70-х гг. XVII в. наступил кризис в использовании орнаментики. Новые украшения не гравировались, старые печатались небрежно, изображение часто получалось смазанным и плохо различимым. Заставки часто окружались наборным орнаментом, а потом и вовсе заменились им. Размеры используемых в малоформатных изданиях заставок часто не соответствовали размерам листа, так что заставки не умещались в длину. В этих случаях на доски накладывалась маска, причем о соблюдении симметрии узора не заботились — один конец получался зачастую срезанным больше, чем другой. В это время из изданий постепенно исчезают вязь и рамки для маргиналий. Вязь, как уже упоминалось, сменяется наборными строками из ломбардов, упрощается и узор инициалов.
Рубежным для московского старопечатного орнамента стал 1677 г. С этого года орнамент в изданиях Печатного двора изменился почти полностью, старые доски больше не употреблялись, за редким исключением. Состав украшений обновился почти полностью.
У новых заставок и рамок появилась одна характерная черта, которая резко отличает их от старых, — наличие четырехконечного креста. Это пореформенный вариант изображения креста, введенный в результате преобразований патриарха Никона. Восьмиконечный крест, который использовался до этого, больше не встречается: даже на старой заставке, употреблявшейся и после смены орнамента, восьмиконечный крест был исправлен на четырехконечный.

Новые заставки состояли из ломаных и кривых линий архитектурного характера и завитков. Изображения растительности, которые в сочетании с упомянутыми архитектурными линиями, еще встречались в узорах 50-х гг. XVII в., постепенно исчезали. Русский старопечатный орнамент к концу века, по мнению А. С. Зёрновой, прекратил существование. Иллюстрации использовались в изданиях Печатного двора не очень активно. В основном употреблялись изображения лиц, считающихся авторами церковных книг: евангелистов для Евангелий и Апостолов, царя Давида для всех Псалтирей, Ефрема Сирина для его Поучений и т. д. Количество напечатанных в московских изданиях за XVII в. гравюр (в основном это, конечно, ксилографии) немалое: одних простых Псалтирей, по подсчетам А. В. Вознесенского, за столетие было выпущено не менее 60 изданий тиражами от 1200 и более экземпляров. И в каждой из них печаталась гравюра, изображающая царя Давида. Награвированные иллюстрации, как и орнаменты, служили печатникам долгие годы: так, изображение царя Давида, появившееся впервые в Псалтири 1615 г., было использовано еще в 14 изданиях этой книги. Гравюры этого типа тиснились на отдельных листах. Такие изображения служили для того, чтобы «показывать настоящее начало книги или ее разделение на равнозначные части» [1, с. 125], то есть выполняли функцию структурирования книги.

При необходимости типографы Московского печатного двора применяли и гравюры в тексте, однако у них, в отличие от изображений авторов, была другая функция. Обычно они поясняли текст и, следовательно, не имели никакой декоративной функции. Чаще всего эти гравюры изображали предметы, употреблявшиеся при церковной службе (например, гравюра антиминса в Требнике 1623 г. или рисунки дискоса, чаши и профоры в Служебниках).

С началом реформы патриарха Никона в определенных изданиях Печатного двора (Служебниках, Псалтирях и Букварях) постоянно помещаются изображения рук, благословляющих и с крестным знамением, для разъяснения православным, как именно правильно складывать пальцы. [6, с. 7] А. В. Вознесенский пишет: «Попытки ввести иллюстрации в московские издания производились в 1650-х гг., но были очень незначительны. Можно указать лишь появление гравюр с изображением Богородицы и Голгофы в Месяцеслове 1659 г. и Псалтири с восследованием 1660 г., которые были использованы не только для иллюстрирования, но и для рубрикации текста» [1, с. 53]. В конце 70-х — 80-х гг. XVII в. деревянная гравюра начинает вытесняться гравюрой на металле. В Евангелии 1688 г. появляется изображение апостола Луки, оттиснутое с оловянной доски.
Но издание книги на Московском печатном дворе не заканчивалось ее напечатанием и формированием тетрадей. При типографии была своя переплетная мастерская, в которой часть тиража переплеталась для продажи, а часть — для поднесения царю и другим лицам (остальной тираж продавался без переплета, в тетрадях). Естественно, что простые переплеты (для продажи) и подносные отличались качеством материалов и богатством отделки. Первые имели стандартный вид: цельные, из коричневой кожи, скромно украшенные слепым тиснением. О. Л. Тараканова указывает, что зачастую единственным украшением такого переплета являлся тисненный на верхней крышке средник (т. е. декоративное украшение в центре переплетной крышки) с сюжетным изображением. [14, с. 113] Сюжеты, использовавшиеся переплетной мастерской Печатного двора, были самые разнообразные: «единоборство над Константинополем орла и змея», «пеликан, окропляющий кровью своих птенцов», «голубь, срывающий с дерева цветущие листья» и др. [11, с. 5] Часто в качестве средника использовался своеобразный суперэкслибрис Московского печатного двора: изображение единорога, льва или восставших льва с единорогом. Символика, очевидно, восходит к геральдике Московского государства XVI—XVII вв. и демонстрирует, что книга не только вышла из данной типографии, но и, говоря современным языком, «соответствует государственному стандарту».

Переплеты подносных книг отличались роскошным оформлением: дорогими материалами, богатым тиснением, золочеными обрезами. С XVII в. для изготовления дорогих подносных изданий стали использовать сафьян, прочный, красивый по фактуре, дорогой материал, подвергающийся окраске в любые цвета (излюбленными были красный и зеленый). Кроме кожи для изготовления подносных переплетов использовались дорогие ткани — парча, бархат, атлас, шелк. [10] Изготовление переплета было последней операцией в оформлении книги на Московском печатном дворе.
Описанные особенности оформления изданий русской государственной типографии XVII в. интересны не только с точки зрения искусства книги и русского прикладного искусства. Многие из указанных свойств московской печатной книги служат книговедам основой для атрибуции дефектных экземпляров старопечатных изданий.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Вознесенский А. В. К истории славянской печатной Псалтири: Московская традиция XVI—XVII веков: Простая Псалтирь. М.; СПб., 2010. С. 7—129.
2. Вознесенский А. В. Старообрядческие издания XVIII — начала XIX века: Введение в изучение. СПб., 1996. 157 с.
3. Гусева А. А. Работа с редкими и ценными изданиями: Идентификация экземпляров московских изданий кирилловского шрифта 2-й половины XVI—XVIII вв. : Метод. рек. М., 1990. 95 с.
4. Жарков В. М., Кузнецов Б. А., Чистова И. М. Экономика и организация издательского дела: Краткий курс. М., 2002. 67 с.
5. Жарков И. A. Назначение и состав аппарата издания // Технология редакционно-издательского дела : Конспект лекций. [М., 2002]. URL : http://www.hi-edu.ru/e-books/xbook077/01/index.html (дата обращения: 10.03.2013).
6. Зернова А. С. Книги кирилловской печати, изданные в Москве в XVI—XVII веках : Свод. кат. М., 1958. 150 с.
7. Зернова А. С. Орнаментика книг московской печати XVI—XVII веков: [Прил. к альб.] / Под общ. ред. А. А. Сидорова. М., 1952. 26 с.
8. Мильчин А. Э. Издательский словарь-справочник. М., 2003. С. 243.
9. Немировский Е. Л. Путешествие к истокам русского книгопечатания. М., 1991. 221 с.
10. Овчинников П. Переплеты старинных российских книг // Переплет и реставрация: Авторский сайт [В. С. Викулина]. Кривой Рог [200—]. URL : http://antkniga.myinsales.ru/page/Переплеты-старинных-российских-книг (дата обращения: 21.02.2013).
11. Осокина Е. А. Описание обиходного переплета кириллических рукописных книг: Метод. рек. Ростов Великий, 2006. 22 с.
12. Поздеева И. В., Пушков В. П., Дадыкни А. В. Московский печатный двор — факт и фактор русской культуры, 1618—1652 гг.: От восстановления после гибели в смутное время до патриарха Никона. М., 2001. 544 с.
13. Сидоров А. А. История оформления русской книги. М., 1964. С. 75—111.
14. Тараканова О. Л. Антикварная книга : [Учеб. для вузов]. М., 1996. 258 с.
15. Шкаев А. В. Настольные издательские системы: Справ. М., 1994. 288 с.